Шельпяков Сергей

Восьмая Мая

ГЛАВА 1

Майка стояла посреди пустынной улицы прямо на проезжей части и чего-то ждала. Чего-то важного и значительного. Важного не только для себя, а вообще — для мира, для людей, для человечества в целом. Она мысленно старалась поймать эту важность, выделить в сознании отдельным понятием и не могла. Сущность этого важного, чем бы оно ни было, постоянно ускользала, оставляя лишь тень своей значимости.
Вокруг была лунная ночь, тёмные окна домов и бледная россыпь звёзд над головой. И была тишина. Спокойная, уютная тишина, какая бывает в самый тёмный час ночи перед рассветом. Тишина почти невозможная для городских улиц. И тишина эта длилась и длилась, разливаясь внутри благодушным покоем, пока не закончилась.
Невнятный шуршащий звук, тихий, но тревожный, возник неожиданно. Звук доносился непонятно откуда, блуждал в прилегающих улицах, то приближаясь, то отдаляясь. Временами он совсем пропадал в лабиринтах мегаполиса, но тут же появлялся вновь. Вскоре звук усилился и обрёл направление — впереди и справа. Она повернулась туда всем телом и ждала в нервном возбуждении, кусая губы.
Вдруг из-за угла на перекрёсток хлынула живая река: собаки! Сотни собак, тысячи! Плотный грязно-бурый поток изливался на широкую улицу с белой дорожной разметкой и заполнял её полностью до самых стен домов, безучастно глазеющих слепыми окнами. Звериная река, топочущая и скребущая когтями, утробно рычащая, бурлила и клокотала, стремясь поглотить всё на своём пути.
Передние ряды собак уже можно было рассмотреть — это были крупные мускулистые животные с гуляющими под шкурами узлами мышц. Мелькали горящие злобой глаза, жёлтые слюнявые клыки и полуоткрытые пасти, влажно пылающие красным. Дикий собачий вал с многоголосым рыком накатывал на неё, оцепеневшую от ужаса, стремительно и неотвратимо, как горный сель, а она не могла убежать, не могла шевельнуться…
Майка вздрогнула и проснулась. Солнечный свет ударил из окна и заставил зажмуриться. Она полежала некоторое время, не открывая глаз, с лёгкой тревогой прислушиваясь к сердечной суматохе. Это всего лишь сон, расслабься, — шепнуло проснувшееся сознание, и она послушалась. Сердцебиение сразу замедлилось, и тревога прошла. Сюжет сновидения размылся в памяти, потеряв свою остроту и вскоре растворился без следа.
Она зевнула и открыла глаза. Солнечные зайчики суматошно прыгали по стенам и потолку, создавая неповторимую атмосферу весеннего утра. Вдоволь насмотревшись на их весёлую суету, она сладко потянулась, откинула одеяло, встала и открыла настежь окно.
Стоя на ласковом сквознячке в атласной ночнушке, она вдыхала свежий запах зелени и смотрела, как ветер забавляется с листвой огромного дерева, ветки которого раскачивались так близко, что казалось, до них можно было дотянуться. Именно это дерево своей развесистой кроной заслоняло встающее солнце по утрам, порождая солнечных зайчиков, от которых она так любила просыпаться.
Опершись локтями на подоконник, Майка высунулась из окна, вытянув шею, и посмотрела вниз. Байк стоял именно там, где она оставила его вчера вечером, поленившись крутиться в подземном паркинге. С высоты он казался совсем маленьким, почти игрушечным.
Майка слезла с подоконника, пошла на кухню и встала перед холодильником.
— Доброе утро, Майя, — сказала кухня.
Вся современная кибер-техника произносила её имя правильно, как в паспорте, а все люди коверкали его каждый на свой лад, чаще всего глотали букву «й», но она настолько к этому привыкла, что не обращала внимания. Друзья со школы звали её Майка, и новым знакомым она представлялась также, если официоз не требовал иного.
Холодильник показал рекомендуемый список блюд, исходя из имеющихся в нём продуктов. Майка выбрала завтрак, тыкая пальцем в сенсорную панель, и кухня тут же принялась готовить. Наполнив водой стакан, Майка не торопясь выпила его до дна маленькими глотками, вернулась в комнату и взяла в руки коммуникатор.