Шельпяков Сергей

Восьмая Мая

Зарядка и душ заняли своё обычное время, а сигнал о готовности завтрака она услышала, находясь в ванной комнате, сразу как выключила воду. Она досушила волосы до нужной кондиции, обернула голову полотенцем и вышла на кухню.
Завтрак в раздаточном окне маняще благоухал и радовал глаз своим безупречным исполнением. Из ограниченного набора ингредиентов кухня умудрялась вытворять совершенно разные на вид и вкус блюда путём молекулярного комбинирования, поэтому каждый раз устраивала ей гастрономический сюрприз.
С аппетитом поев и забрав кофе из кофейного модуля, Майка вернулась в комнату.
Устроившись в подвесном кресле, она держала двуручную кружку обеими руками и отпивала горячий кофе осторожными глотками, глядя на морской прибой. Засыпать под него было приятно, но с утра хотелось чего-то другого.
Руки были заняты, и она воспользовалась голосовым управлением:
— Сменить обои.
Медиа-стена погасла и тут же расцвела новой картиной. В этот раз она предстала бескрайним полем созревшей пшеницы под знойным солнцем. Майка задумчиво следила за тем, как лёгкий ветерок раскачивает созревшие колосья, создавая золотые волны на пшеничном поле, раскинувшемся до самого горизонта. Еле слышимый шелест колосьев дополнял картину, создавая эффект присутствия.
Горячий напиток разливался по телу, принося бодрость в каждую клеточку и ускоряя поток мыслей, которые сначала были неспешны, потом ускорились, а затем и вовсе понеслись галопом, обгоняя друг друга. Сегодня у неё был выходной, неотложных дел не было, а молодое отдохнувшее тело получило ещё и заряд бодрости от кофе, и эта нерастраченная энергия требовала своей реализации.
Перебирая в уме планы на день, Майка услышала звук входящего вызова и ответила на него, взглянув сначала на развернувшийся экран и узнав Толика по лошадиному аватару. Разговор был недолгим, но закрутил все мысли в голове наподобие торнадо.
Толик напомнил о давнишней вечеринке, куда сам тогда Майку и пригласил. Кампания в тот вечер собралась спонтанно, без повода, как это часто бывает в молодости. Не все знали друг друга, но быстро перезнакомились. Для Майки это был запоминающийся вечер. Да и день такой забыть невозможно.
В тот день она впервые прокатилась на байке сама, без автопилота. После этого в голове царила приятная лёгкость, оставленная поработавшим адреналином, а все мышцы приятно ныли от непривычной нагрузки, обещая на следующий день разболеться по-настоящему. От пережитых эмоций душа просила празднества и чего-нибудь сладко-алкогольного. Формат вечеринки у Валентина полностью соответствовал этим желаниям, а пригласивший её Толик вполне устраивал как сопровождающий.
Вечеринка была вполне себе обычная, человек десять, большинство из которых она знала. Среди незнакомцев выделялся высокий нескладный парень с костлявым лицом, буйной растительностью на голове и малопонятным прозвищем Фотон. Именно так он всем представлялся, и сразу зачем-то сообщал, что фотон — это элементарная частица, которая может находиться одновременно в разных местах.
Весь вечер он рассказывал истории на тему хакинга электронных устройств, и многие из его историй смахивали на байки. Он старался выглядеть знатоком в этой области и щеголял подробностями, которые казались ей излишними или слишком специфическими. Да и сами сюжеты историй вызывали у Майки вопросы, которых, впрочем, она из вежливости не задавала.
Майка выделялась на фоне присутствующих на вечеринке своим серебристо-фиолетовым байкерским костюмом. Находясь в состоянии восторга от первой самостоятельной поездки, она приехала к дому Валентина прямо с мототрека. Естественно, что при первом же вопросе о таком необычном для вечеринки наряде, она легко поделилась с окружающими своими радостными впечатлениями.
Именно после этого короткого рассказа, эмоционального и сбивчивого, Фотон поведал первую свою историю, такую же короткую, как у Майки, но совсем без эмоций. Рассказывая, он использовал технические словечки вперемешку с уличным сленгом. И, если жаргонный лексикон был ей достаточно понятен (даже не зная чего-то, она догадывалась по контексту), то с техническими терминами была просто беда. Своим гуманитарным восприятием она отвергала их напрочь, так что даже выученный термин сваливался в голове в кучу других, почти неотличимых и извлечь его повторно было проблематично. Поэтому она старалась лишний раз эту кучу не ворошить и обходиться понятными синонимами.