Шельпяков Сергей

Восьмая Мая

Статус в Сети требовал обновления в первую очередь. Она зашла в свой аккаунт и задержалась там совсем ненадолго, бегло проглядев заголовки сообщений, скопившихся за ночь: спам и реклама, ничего интересного. Убрала коммуникатор в неглубокую прикроватную нишу и заправила кровать.
На экране медиа-стены появился виртуальный тренер, сменив собой «живые обои» и замер в ожидании.
— Иду я уже, иду! — она проскользнула мимо него в гардеробную.
Одела там спортивный топик с шортами, вернулась в комнату, встала напротив тренера и активировала его жестом руки. Сделала зарядку, повторяя все движения тренера. Затем пробежала два километра на беговой дорожке и несколько раз подтянулась на выдвижном турнике. Смахнула виртуального тренера с экрана и пошла в ванную.
Там она стоически перетерпела две минуты контрастного душа, и только потом включила нормальный режим. Стоя в душевой кабине с закрытыми глазами под упругими струями, бьющими со всех сторон, Майка услышала звоночек с кухни и выключила воду. Наскоро подсушив волосы, она накрутила полотенце на голову, как чалму, накинула халат и вышла на кухню.
Кибер-кухня уже закончила колдовать в своей утробе и выставила блюда на поднос из нержавейки, красиво подсветив сверху, показывая таким образом, что завтрак готов.
— Кухня!
Это было кодовое слово, без которого говорить что-то автоматической кухне было бесполезно.
— Слушаю, Майя.
Майка встала напротив готового завтрака, подбоченилась, уперев руки в боки и театрально изрекла:
— Эй, скатерть-самобранка! Всё, что есть в печи — всё на стол мечи!
Настроение было приподнятым, и она не отказала себе в маленьком удовольствии поглумиться над кухней, несмотря на то, что кухня к таким провокациям относилась бесстрастно, как и подобает бытовой технике.
— Команда не распознана, Майя.
— Да куда тебе, клуша электронная! — Майка переставила поднос на стол.
Завтрак прошёл в тишине, если не считать едва слышного шелеста волн, доносящегося из комнаты. Чтобы услышать его на кухне, нужно было прислушиваться. Медиа-стена в комнате со вчерашнего вечера показывала в качестве обоев изображение морской бухты на необитаемом тропическом острове. Волны были мелкими и ритмичными, и под их монотонное шуршание она вчера заснула как младенец.
Покончив с завтраком, Майка взяла в кофейном модуле кружку с кофе и вернулась в комнату. Жестом руки возле датчика заставила спуститься с потолка и расправиться любимое надувное кресло. Устроилась в нём с удобством, и стала осторожно прихлёбывать горячий напиток. Это был настолько привычный ритуал, что утро без него казалось невозможным.
Попивая кофе, она не спеша строила планы на день. Трудно было остановиться на чём-то одном, поэтому она пыталась объединить сразу два, а лучше три варианта. Можно было заняться всем, чем душа пожелает, — никакие срочные дела не требовали сегодня её усилий, — но душа желала всего и сразу, усложняя задачу.
Входящий вызов прервал размышления. Голографический экран вырвался из тесной для него прикроватной ниши светящимся поломанным квадратом, и Майка увидела аватар звонящего.
— Только звук. Принять вызов, — она поджала ноги под себя. — Привет!
— Привет, Май! А чего видео не включаешь? Хватит скрываться, я начинаю забывать, как ты выглядишь! — голос Толика, как всегда, был полон энтузиазма.
Когда-то она запрещала Толику себя так называть, объясняя, что Май — это мужской вариант её имени, но всё без толку. Он уверял её, что в этом нет никакой гендерной подоплёки, что это просто миленькое сокращение, но она настояла, чтобы называл как угодно, только не Май. Тогда он принялся каждый раз называть её разными именами, общим у которых была только первая буква. После Марфы она сдалась и они сошлись на том, что Май — это унисекс.
Они познакомились ещё в институте, в те давние времена, когда небо казалось голубее, а трава зеленее. То есть пять лет назад. Фамилия его была Пантелеев и все вокруг называли его Пантелей или Толян, но Майке не нравилось ни то, ни другое обращение и она всегда называла его просто Толик или Толя. Внешне Толик ничем особо не выделялся, не был ни красавцем писанным, ни уродом каким-нибудь.