Шельпяков Сергей

Восьмая Мая

Когда первый шок от случившегося прошёл, появился страх. Майка сидела, вцепившись в руль до боли в кистях и уже никуда не спешила. Медленная скорость больше не раздражала, а пришлась весьма кстати. Майку слегка потряхивало от пережитого только что события. Мелкая дрожь, зарождаясь где-то вверху живота, волнами расходилась по всему телу. Заметив, что стучит зубами, она приказала себе успокоиться.
Майка не оглядывалась на место аварии, — клубы дыма и суетящиеся в воздухе дроны и без того были хорошо видны на экране заднего обзора и она смотрела на картину катастрофы до тех пор, пока после небольшого изгиба дороги это зрелище не исчезло. Теперь Майка смотрела только на дорогу впереди, но ничего не видела, — перед глазами стоял образ незнакомца.
Чёрное пальто и белое пятно лица над ним резко контрастировали между собой. Волосы светлые, но не седые, осанка прямая, руки в карманах, поза спокойная и уверенная. Даже слишком уверенная для такого места. Наглая поза, — решила она и позавидовала такой самоуверенности, а вернее безбашенности смельчака. Сколько ему было лет? Лица в подробностях она не разглядела, но человек был молодой, в этом она не сомневалась, вот только пальто… не носят давно такие, где он его взял? А кожа на лице неестественно бледная, словно никогда не видела солнца.
Сопоставив его облик, одежду и место встречи, Майка в порядке бреда предположила, что это был призрак. Такой, какими их показывают в фильмах. Уж слишком расхожий образ, — подсказывал внутренний голос. — Даже конкретно этого она где-то видала, не иначе, — увещевал он, как заправский подхалим, потакающий её хотелкам. Ей очень хотелось верить, что на технической дорожке был не человек. А значит, и трагедии никакой нет: призраку же пофиг. Смущало только то, что пальто шевелил воздух от проезжающих машин. Или ей показалось? А ещё призраки просвечивают, кажется, а этот выглядел вполне себе материальным.
Все мультимедийные возможности шлема были доступны при движении на автопилоте, и Майка этим воспользовалась, включив новостной канал голосовым управлением. Сообщений об авариях не было, новости были обычные, никаких катаклизмов, — ни больших глобальных, ни маленьких местных, ничего. Сплошной поток позитива вперемежку с рекламой.
Она попыталась связаться с Толиком, но он был занят и вызов был отклонён. Продолжая двигаться на автопилоте в плотном потоке машин, Майка приблизилась к развязке с поворотом в Старый город. На дисплее байка линия маршрута не изменилась, но расчётное время заметно увеличилось — она безнадёжно опаздывала к месту встречи. После поворота на Старый город скорость немного выросла, но всё равно была ниже обычной для этого участка. Майка попыталась перейти на ручное управление, но ничего не вышло — автопилот вцепился в управление как бультерьер, отклоняя все попытки перехватить руль. Байк продолжал двигаться в общем потоке, подчиняясь транспортной системе.
Входящий вызов от Толика она ждала и ответила сразу.
— Да?
— Ну, ты где телепаешься? — голос звучал в шлеме с какими-то помехами, но сквозящее в нём нетерпение было слышно отчётливо.
— На меня чуть коптер не свалился! — Майка вдруг ясно осознала, что кем бы ни был тот чудик на дороге, он своим появлением спас ей жизнь. — Представляешь, а я призрака видела! На кольцевой…
— Майя, милая, какие призраки? — Толик говорил преувеличено ласково, да к тому же назвал её полным именем, что выдавало крайнюю степень его раздражения. — Где ты сейчас? — он понизил голос. — Проводник уже здесь, ты скоро?
— Проводник?
— Тот, кто проведёт к месту встречи. Что мне сказать, когда ты будешь?
— Я спешу, как могу, скажи, минут через двадцать.
— Что мне, анекдоты это время рассказывать? Давай, пошевеливайся… — Толик отключился.
Она въехала в Старый город, и ручное управление сразу вернулось. До точки встречи было немногим больше двадцати километров, но под колёсами была уже не автомагистраль, и оставшийся путь предстояло ехать совсем по другим дорогам.
Дороги в Старом городе были отвратительные. Изношенное дорожное полотно здесь не меняли, а только ремонтировали, латая грунтовым бетонитом, поэтому проезжая часть выглядела как шкура больного леопарда. Сами дороги были узкими с затёртой разметкой и мусором на обочинах.